(монолог соседки справа)

Посторонитесь! Я иду с работы.
И ты, носатый, улыбаться брось.
Ведь я не высыпаюсь с той субботы,
С которой выйти замуж довелось.
Сейчас бы к морю! Да не разбежишься.
Ну, хоть бы в ванну, а не в овощной.
Тут волею неволей раздражишься.
За неименьем вольности иной.

Гремят автомобили вдоль обочин,
Глаза съедает вездесущий смог,
Прохожий, чем-то очень озабочен,
Бежит не глядя, и сбивает с ног.
Он кинул мимоходом: «Извиняюсь!»
Пронесся, как подстреленный олень,
А я пройти к автобусу стараюсь
И втиснуться на нижнюю ступень.

А тут еще вопросы поднимают,
Кому сидеть, кому теперь стоять.
И нас, что у дверей, не понимают,
И всячески пытаются разнять.
Напрасный труд. Мы сплюснуты навечно.
Меж нами даже мышь не пробежит.
И значит, все доедем до «конечной».
Там разберетесь, кто куда спешит.

Когда автобус тормознул у рынка
Толпа зевак смела меня собой.
Тут началась знакомая волынка,
А я без боя двинулась домой.
До дома добралась одним сознаньем,
Что ужин ждет, и дети — в круг стола!
Но тут открылось новое дыханье,
Когда его готовить начала.

Я — женщина, во мне немало силы,
А мир бессилен, или нездоров.
И я давным-давно просить забыла
И сострадания, и добрых слов.



(монолог соседки слева)

Я — груша, висящая смирно
На веточке первозданной,
Среди листвы изумрудной,
Пыльной и равнодушной.
Я груша ультра-малиновая,
С маленькой, горестной тайной,
Старой и очень нудной,
Ведь я — восковая груша.

Но с виду такая же выпуклая,
И трогательная тоже.
И, может быть, самая нежная
Внутри у меня сердцевина.
И, как не из воска вылуплена,
Смотрю на землю тревожно, —
Когда упаду созревшая?
В руки какому кретину.

А слезы-дождинки глупые,
Такие недальнозоркие,
Буравят меня без толку,
Терзают бедную душу.
И всем без разбора доступная,
С застывшими вешними соками,
Всю жизнь — на веточке тонкой,
Ведь я — восковая груша...



(монолог самой громкой соседки)

Всю неделю в тоске,
Как медуза в песке,
Умираю.

Не ору! Бог ты мой.
Только слезы рукой
Утираю.

Никакая не связь,
Если по уши грязь,
Что в — халате! —

Не мозги набекрень.
Не плевать. И не лень.
Просто, — хватит.

Помолчи пять минут!
Шея — ты. Я — хомут.
В самом деле?!

Перспектива ясна,
И душа — не красна,
В черном теле.

Ей бы... ласковый пляж,
Белых чаек, вояж,
Хачапури!

Чаек нет и следа.
А в стакане вода
Просит бури...



(монолог самой тихой соседки)

Я стираю, я утюжу,
Я щипаю петуха.
Я хочу быть нужной мужу, —
Берегиней очага.
Я помою и помылю,
Постою в очередях,
А когда придет мой милый,
Буду краше, чем в гостях.

Мне от мужа мало толку.
Ну, и пусть. И наплевать.
Не боюсь повесить полку, —
Страшно стену поломать.
Но когда придет мой милый,
Будет в доме все в ажу...
Я ему кусочек львиный
Антрекота положу.

Всю домашнюю работу
За неделю проведу.
Он поест, поспит в субботу,
Одобряя чистоту,
А потом проверит спиннинг
И махнет куда-нибудь.
Потому, что берегине
Надо изредка вздохнуть.



(монолог соседки-толстушки)

Я никого не объедаю,
И мужу не надоедаю,
Хотя способна, видит бог,
На первое и на второе.
Но, видимо, мой разум строг.
И корчит из меня героя.

А я — слаба. И не таю,
Что на ногах едва стою.
И ем эклеры, черт возьми!
И набираю лишний вес.
Но как овечку не корми,
А волк упорно смотрит в лес...

Но ты, мой милый, нынче — пьян.
В моих пропорциях изъян
Изъяном видится тебе
Посредством ослепленья ими...

И, видимо, в моей судьбе
Мужчины будут все такими.



(монолог соседки-студентки)

Полюблю себя такую,
Сошедшую с ума.
Полюблю себя сякую,
Полюблю себя сама.
И в картонке без оклада
Буду образ свой хранить,
Потому, что очень надо
Быть любимой и любить.

Я не буду зря морочить
Север, запад и восток.
Я пошлю тире и точки
На далекий островок.
И в долине бегемотов,
Где на кактусах цветы,
Прочитают полиглоты:
«Я люблю себя. А ты?»

И взорвутся барабаны,
И немедленно взлетят
Павианы на лианы,
А колибри на слонят.
А ученая мартышка,
Вдруг, объявит мне войну
Потому, что, так уж вышло, —
Я люблю себя одну.

А когда я стану старой,
Я подамся хоть куда,
Где под мышкою гитара,
Где под кедами вода.
А картонку без оклада
Сдам в кунсткамеру хранить.
Чтобы видели, как надо
Быть любимой и любить.



(монолог соседки-кондукторши)

А я, в общем,
Не такая уж плохая.
И к упрекам
Не такая уж глухая. И советов мне хватает
За глаза.
А в девки хочется!
Ну, хоть на полчаса.

Хоть банальная идея,
Но другой идеи нет.
Я, от стужи холодея,
Несчастливый ем билет.
А троллейбус наш, 4-й,
Едет задом наперед.
А билет?
Какого черта
Мне билет, который врет?

А девчонка-то,
Смешная малолетка,
Хохотливая
И звонкая соседка,
С парнем шепчется,
А щеки-то — цветут!
Замуж хочется,
Ну, хоть на пять минут.

Вновь банальная идея.
Но другой идеи нет.
И опять я, холодея,
Несчастливый ем билет.
А троллейбус наш, 4-й,
Едет задом наперед.
А билет? —
Какого черта
Ей билет, который врет!



(монолог самой старшей соседки)

Ну, вот опять не повезло, не повезло,
И дождь осенний по автобусу струится.
Да нет, не то, чтобы пойти и утопиться,
И не совсем, чтобы отчаянье брало.
А просто все вокруг нарочно и на зло.

Пушистый пудель цвета бабушкиных кед
Пронесся к выходу, облаял всех и скрылся.
Да нет, не то, чтоб подошел и извинился,
И не совсем, чтобы наделал на паркет.
А просто мне уже шестой десяток лет.

Пыхтит автобус, обгоняя тротуар,
Пыхтят прохожие, как загнанные кони.
Да нет, не то, чтоб удирали от погони,
И не совсем, чтобы спешили на пожар.
А просто где-то за углом дают товар.

А мне опять не повезет наверняка.
И дождь сильней. И ветер воет, как волчица.
Да нет, не то, чтобы пойти и возмутиться,
И не совсем, чтобы хотелось коньяка...
а контролер идет, и нету пятака.



(монолог самой младшей соседки)

Может, вам покажется все это странным,
Я стираю бегемота и слона.
В порошке универсальном, иностранном
Я стираю их в корыте у окна.
Бегемот доволен, он сроднился с лужей,
Все ему по вкусу, пена и волна.
Ну, а слон рассержен, он давно простужен.
Все равно мне нужно выстирать слона.

Завтра Мишка будет жаловаться маме,
Что опять я выпила его компот.
Он притащит в садик хомяка в кармане
И не даст погладить потому, что жмот.
Но с моим зверьем ему тягаться глупо.
Мишка обомрет от зависти сперва,
А потом он съест мою тарелку супа,
А потом я, может быть, и дам слона.

Что не надо быть завистливым и жадным
Повторяют Мишке, повторяют мне.
Чтобы стать министром, чтобы стать пожарным
Надо думать нам не только о себе.
Я о Мишке думаю. А он нарочно
С хомяком играет целый день, балда.
Бегемотом дать ему, конечно, можно...
Ну а помириться, ни-ког-да.





ИЗ ШКОЛЬНЫХ ТЕТРАДОК

Антипедагогическое

Разделила Лидушка
Шоколадку «Ивушка», —
Папе — половинку,
Маме — серединку,
Деду — уголочек,
Бабушке — кусочек,
А братишке — долечка,
И сестренке — долечка,
И подружке — столечко,
И еще — полстолечка
Тете Клаве — за конструктор,
Дяде Славе — он инструктор,
Тете Симе — чтоб без слез,
Дяде Диме — он принес.
Ну, и Мурке — полизать,
Ну, и Кешке — показать,
Тут пришел еще сосед,
Показала — больше нет.
Что осталось Лидушке?
Фигушки.



Предновогоднее

Вот и год позади, запорошило наши тропинки,
Где бывали цветы, ароматом исполненные.
А теперь над рекой только трубы дымят по старинке,
Да несутся к Москве поезда переполненные.

Одинокая псина сидит на платформе дотошно,
Обдавая дыханьем нависшие льдинки с бровей,
А сердитый обходчик несет кипяток осторожно,
А за шиворот сыпется снег с новогодних ветвей.

Ты меня подожди, я немного еще опоздаю,
На промерзшей ступеньке нестойко совсем постою...
Здесь, у самых перил, продавалась сирень золотая,
Только очень давно и как будто не в этом краю.

Одинокая псина сидит на платформе дотошно,
Обдавая дыханьем нависшие льдинки с бровей.
А сердитый обходчик пронес кипяток осторожно.
А за шиворот ссыпался снег с новогодних ветвей.



***

Жду тебя давным-давно
На углу у «Пельменной»,
Сквозь замерзшее окно
Смотрят люди — манекены,
Заколочено ситро,
Спят спокойно сторожа,
ты выходишь из метро
Не спеша...

Мой автобус подойдет
И отчалит отупело,
Как последний пароход,
На который не успела.
Я за ним не побегу
И, оставшись без ответа,
Постою на берегу
Ледовитого проспекта.

Заметет, закружит снег,
Спящий город наряжая,
И какой-то человек
Хлопнет дверью, провожая,
И пойдем мы как-нибудь,
Замерзая по секрету,
Не похожие ничуть
На Ромео и Джульетту.



***

Ночь длиннее, день короче,
Фонари, как многоточья
Прорисованы невидимой рукой.
У канавы водосточной,
Вместе с кошками и прочими,
Стою за маринованной треской.

Ах, когда же я, когда же,
Доберусь до Эрмитажа?
Отдышусь в замаскированном раю...
И за мраморной колонной,
За волной одеколонной
Слезы радости нахлынувшей пролью.

Не хватает дней недели,
Не хватает рук на деле,
И дела не приближаются к концу.
В бестолковой цитадели
Магазинов и отелей,
Разбегаюсь по Садовому кольцу.

Ах, когда же я, когда же,
Доберусь до... бельэтажа,
Отдышусь в замаскированном раю...
И за мраморной колонной,
За волной одеколонной
Слезы радости нахлынувшей пролью...



На свой 13-й день рождения

Я сегодня, как девчонка,
Не вини меня,
На бок бант, косая челка,
Все до фонаря.
Мне сегодня можно бегать
И тебя любить,
Мне сегодня можно ведать
Быть или не быть.

От пломбира до ангины
Денежка одна,
А у тётки Ангелины
Кошелек без дна.
Я мозгами пораскину,
Дерну якоря,
Чмокну тётку Ангелину,-
Не вини меня!